Упущения цивилизации,
как их отыскивать и восполнять

В.Н.Третьяков,
Представитель МНОО "МАИТ" в ДОИ/ООН

Тот, кто обозревает немногое,
легко выносит суждение.
Аристотель.

Я смотрю на себя как на ребенка, который, играя на морском берегу,
нашел несколько камешков поглаже и раковин попестрее, чем
удавалось другим, в то время как неизмеримый океан истины
расстилался перед моим взором неисследованным.
Исаак Ньютон.

" -- В средние века никто не думал об Америке, -- сказал Иегова. -- Ее
не надо было маскировать, просто потому что никому не приходило
в голову ее искать. Это и есть лучшая маскировка. Если мы хотим скрыть от людей
некий объект, достаточно сделать так, чтобы о нем никто никогда
не думал. Для этого надо держать под надзором человеческое
мышление, т.е. контролировать дискурс. А власть над дискурсом принадлежит
тому, кто задает его границы. Когда границы установлены, за их
пределами можно спрятать целый мир. Именно в нем ты сейчас и находишься.
Согласись, что мир вампиров неплохо замаскирован.
Я кивнул".
Виктор Пелевин

Это обобщающая статья, вобравшая в себя материалы Упущений цивилизации и Заблуждений цивилизации, Эволюционной обусловленности понятий земной науки, Дефицита панорамного мышления, Запоздалых идей, Гипотезы о внутренней неопределенности физических систем, Врожденной толерантности, Размышлений об объединении всех законов физики.

У человечества в целом есть, конечно, какой-то горизонт видения (понимания), открывающийся с вершин достигнутого цивилизацией научного знания. Этим не исключается, что, используя некий новый аргумент, новую методику, можно свою точку зрения повысить, и с нее будут просматриваться достижения науки, которые могли бы быть. Причем именно крупные, великие достижения – ведь только такие за горизонтом и можно увидеть. И только такие и можно назвать упущениями цивилизации.

Упущения есть, это предположение оправдано

Вряд ли можно возразить, что есть в науке идеи, до которых могут додуматься многие, будь в их распоряжении нужный фактический материал и теоретические предпосылки. Известные из истории науки факты «одновременных открытий» могут служить не только прямым подтверждением этого, но и косвенным, поскольку предполагают гораздо большее число разновременных открытий, об авторах которых, если они «после», история предпочитает умалчивать.

Естественно предположить, что на пути к каким-то идеям наибольшей сложности, многодисциплинарным, требующим смены парадигм мышления, могут прийти лишь одни единственные, избранные представители человеческого рода.

(Замечу в скобках: при всем несходстве требований, предъявляемых к гениальным творцам, т.е. писателям, композиторам, живописцам, и гениальным открывателям, т.е. ученым, все-таки хочется сказать: точно так же, как без Пушкина не было бы «Евгения Онегина», так и без Ньютона не было бы «Математических начал натуральной философии». Приходится себя сразу же поправить, что «не было» нельзя понимать абсолютно, нечто похожее и в литературе и в науке могло со временем возникнуть. Но именно «со временем», потому что после ньютоновских «Начал» т.наз. точные науки – физика и математика – получили импульс развития колоссальной силы, -- и поэтому без Ньютона, т.е. без такого импульса, эти науки оказались бы отставшими на десятки лет, если не больше).

Так что нетрудно представить, что человек, которому суждено сделать великое открытие (о чем свидетельствовали его яркие дарования), умирает от болезни (погибает в катастрофе) – или просто избирает жизненный путь, с наукой не пересекающийся. И человечеству ничего тогда не остается, как ждать, что появится другой мощный ум и умопостигнет не открытую раньше истину. Поскольку рождением самых великих умов отмечено даже не каждое столетие, то ждать придется, возможно, не 1—2 поколениям.

Аргумент в подтверждение: эволюционная отягощенность мышления

Редкость появления идей масштабных, общезначимых, определяющих во многом развитие цивилизации и ее доминирующие мировоззрения, можно пояснить из эволюционно-биологических соображений. Эволюция животного мира, из которого происходил и к которому до сих пор относится человек, характеризовалась весьма высоким давлением отбора. Это предопределило морфофизиологические особенности аппарата управления животных – головного мозга: широкие поля головной коры в нем «отведены» анализаторам (зрительному, обонятельному, слуховому), а оперативное поле сознания, управляющее поведением и переработкой поступающей информации, оказалось сравнительно узким. Более того, его узость в дикой природе до сих пор является даже преимуществом в выживании, поскольку дает возможность оперативно реагировать на экстремальные ситуации.

И эту узость поля сознания человек от животных вполне унаследовал. Проявляется она в том, что наша логика бинарная, «черно-белая», «выгодно-невыгодная», нам удобней и естественней быть аналитиками и методистами, чем синтезаторами идей и методологами. В результате то, что некогда было преимуществом в выживании, становится угрожающим фактором. В самом деле, сложность мира, особенно информационная сложность, стремительно нарастает; цивилизация высвободила огромные энергетические и разрушительные ресурсы, но не провела адекватных действий по противодействию надвигающимся угрозам. А ведь вызовом человечеству – быть или не быть? – давно уже стало освоение панорамного мышления, дефицит которого уже остро дает себя знать, когда возникают военные конфликты или катастрофы (Чернобыльская АЭС, Всемирный Торговый Центр).

Неспециалисты подтверждают: поиск упущений цивилизации оправдан

Неспециалистами здесь – условно – называются те, кто сделал весомый вклад в науку, не имея в соответствующей области специального образования. Т.е. это или самоучки или те, кто вышел за пределы своей специальности и с успехом «вторгся» не в свою научную область знаний.

Вот несколько удачных примеров таких вторжений:
самоучка М.Фарадей, изменивший всю техносферу цивилизации 20-го века; самоучка Н.Винер, основавший новую науку -- кибернетику; самоучка К.Циолковский, приблизивший космос к Земле пространственно и выход землян в него – во времени; юрист П.Ферма, поставивший проблему, над которой математики думают вот уже 4-е столетие; самоучка Э.Галуа, заложивший основы современной алгебры; медик Р.Майер, открывший закон сохранения энергии; физик Д.Менделеев, составивший таблицу всех известных тогда химических элементов и сделавший предсказания (оправдавшиеся) о существовании других элементов, техник и патентовед А.Эйнштейн, создавший теорию относительности.

Вдумаемся: чем неспециалист отличается от специалиста? Во-1-х, тем, что он имеет меньше специальных знаний; во-2-х, он может не знать каких-то табу, которые специалистам кажутся непреложными; в-3-х, те знания, которые для открытия важны, получены неспециалистом с опозданием (ведь он не ездит на научные конференции, не участвует в работе научных семинаров и советов, как правило, не читает специальной литературы, пользуясь лишь научно-популярной).

Теперь можно описать структуру временной задержки L (от англ. lag запаздывание), не позволившей великой идее стать общим достоянием вовремя:

L = L₁ + L₂ + L₃ + L₄ ,

где L₁ – связана с 1-м пунктом через посредство механизма порождения идей обобщающего характера (специалист знает много больше, чем неспециалист, и вероятность вхождения в его поле сознания именно той, единственной, счастливой комбинации понятий, во много раз меньше, чем у неспециалиста, поскольку число возможных комбинаций нарастает факториально);

L₂ – связана со 2-м пунктом (табу) через посредство механизма парадигмального сопротивления идеям обобщающего характера – как во внешней среде, так и, как ни странно, в головах самих первооткрывателей; для неспециалистов L2 практически = 0;

L₃ – об этом опоздании (из-за получения знаний из вторых рук) уже сказано выше. Впрочем, вряд ли оно существенно по сравнению с L₁ и L₂ . Напр., в случае с открытием Галилея закона падения тел парадигмальное сопротивление (авторитет Аристотеля) обусловило запаздывание с открытием закона тяготения без малого на L₂ = 2000 лет;

L₄ – это опоздание должно быть учтено как поправка на случайность: ведь гениальных неспециалистов в человеческом сообществе в нужное время может не оказаться, и тогда придется ждать время L₄ – как придется ждать появления новых Фарадеев и Галилеев.

Итак, гениальные неспециалисты (т.е. самоучки и дилетанты) и в самом деле подтверждают, что задержка с появлением великих идей была, есть и будет; она с превращением науки в массовую профессию уменьшилась, но период экстенсивного развития наук кончился или кончается, и компоненты L_i временного отставания по крайней мере не должны уменьшаться. Т.е. восполнение упущение цивилизации никогда не будет неактуальной проблемой.

Заблуждения цивилизации, как их обнаруживать и исправлять

Частным и наиболее трудным для исправления случаем упущений цивилизации из общих соображений должны быть заблуждения подавляющего большинства людей, поддерживаемые на протяжении жизни хотя бы одного поколения. Почему наиболее трудным -- понятно: новое знание ведь может просто заполнять до сих пор существовавшую брешь в картине мира, и тогда оно входит в науку даже при полном одобрении коллег открывателя. Но такое взаимоотношение нового знания со старым -- по принципу дополнительности -- скорее исключение, чем правило, поскольку новизна, тем более радикальная, почти всегда входит в противоречие с устоявшимися представлениями. Так, например, столетия понадобились для того, чтобы от библейских представлений о сотворении мира перейти к естественнонаучной картине эволюции Солнечной системы, а затем – к эволюции нашей Галактики, галактик и метагалактик. Да и сейчас еще далеко не все к таким представлениям приобщились – библейская версия кажется более убедительной.

С древних времен дошла до нас мысль: “Errare humanum est”, т.е. Человеку свойственно ошибаться. В те времена опыт поколений был еще незначителен, история человечества по существу еще только начиналась, и тогда в принципе не мог отыскаться некий древнеримский или древнегреческий Станислав Ежи Лец, который бы сказал: «У людей запоздалый рефлекс: понимают лишь в следующих поколениях».

Да, в течение столетий стали накапливаться факты, свидетельствующие о том, что человеку не только свойственно ошибаться и тут же спохватываться; оказалось, что он жизнь может прожить и, помирая, так и не узнать (потому хотя бы, что сказать было некому), что всю свою жизнь в каком-то важном вопросе заблуждался. Вот для примера заблуждение, продержавшееся в качестве истины почти 20 веков: что под действием силы, действующей на тело, прямо пропорционально силе изменяется его скорость. «Истина» исходила от великого Аристотеля, и потому подвергнуть ее сомнению желающих столь долго не находилось. (В связи с этим мысль Дж.Конрада: «Даже отважных людей заставляет иногда вздрогнуть логический ход мысли»). Понадобилась отвага мысли Галилео Галилея, чтобы сначала подвергнуть сомнению это утверждение, затем покуситься на его чисто логическую несостоятельность -- методом мысленного эксперимента, а уж после всего опровергнуть догму, анализируя результаты собственных опытов по сбрасыванию тел с Пизанской башни.

Так что великие запоздалые идеи как бы предсуществуют -- хотя бы в виде отрицания общепринятых представлений и закономерностей. И доказательство истинности антизаблуждений для науки, быть может, подвиг не меньше, чем открыть новое, никому не известное. Говорят, что физик, обнаруживший ошибку у “самого Л.Ландау”, удостаивался кандидатского диплома без всяких проволочек.

Три упущенные грандиозные идеи могу сформулировать ad hoc

Итак, человеческая цивилизация должна допускать и учитывать, что в своем научном развитии она что-то важное упустила. Т.е. в наше время можно прийти к великим открытиям, которые могли бы быть сделаны несколько десятилетий (несколько поколений) назад. Было бы особенно убедительным в подтверждение сказанного привести конкретно – вот, мол, идея на уровне открытия. Возьму на себя смелость сформулировать даже 3 таких идеи.

I. Эволюционный смысл понятийного и методического аппарата науки

Не представляет труда подметить антропоморфную тенденцию в развитии техники. Вот как ее выразил акад. И.И.Артоболевский: «Человек, как говорят философы, мера всех вещей. Человек не только сам прекрасно приспособился к своему окружению, но и приспособил к себе «вторую природу» – искусственно созданную им вокруг себя техносферу. Ручки управления всех механизмов, электрические рубильники и выключатели, дверцы и лестницы, автомобили и самолеты – все создано для человека и применительно к его габаритам».

Зададимся вопросом: а не приспособил ли человек точно так же к себе, к свойствам своего интеллекта и искусственную «интеллектуальную среду» – науку? Другими словами, не получается ли так, что мы, вглядываясь в зеркало Природы в своем стремлении ее познать, видим в нем не только (не столько) природу, но и (сколько) свое отражение?

Можно показать, что субъективности в естественных науках (в смысле неосознанной антропоморфной тенденции) много больше, чем принято считать, и наметить пути ее преодоления.

Отметим некоторые важные факторы эволюции живого на Земле, имеющие прямое отношение к становлению к становлению человеческой науки как общественного явления.

1. Появление благодаря фотосинтезу вторичной (кислородной) атмосферы. Без нее энергетическое обеспечение достаточно развитых форм жизни было бы невозможно; по-видимому, не были бы обеспечены условия для возникновения и развития организмов с нервной системой.

2. Квазиупорядоченность земного мира во временном и пространственном смысле (например, смена времен года, дня и ночи, чередуемость рядов ощущений при перемещении живого существа по земной поверхности и перпендикулярно к ней). Это создало предпосылки для выработки условных рефлексов.

3. Появление высокоскоростных биохимических реакций, инициируемых ферментами. Они стали физиологической основой для предвидения будущего по его признакам, имеющихся в настоящем (т.е. для опережающего отражения).

4. Включение механизма отбора (т.е. элиминации слабо адаптированных особей) уже на ранней стадии эволюции животных. Это предопределило формирование реакций доминантного типа (выход из опасных для жизни ситуаций, погоня за добычей, борьба за полового партнера и за доминирование в стае) и принцип доминанты в деятельности нервной системы.

5. Достаточно продолжительное действие механизма отбора. Это конкретизировало и дифференцировало критерии отбора. Эволюционный «интерес» животных очень рано проявился в таких оценках явлений и ситуаций: опасно – неопасно, съедобно – несъедобно, выгодно – невыгодно, комфортно – дискомфортно, надежно – ненадежно. Таким образом, бинарная логика, склонность к дихотомически разделенным понятиям -- это эволюционное приобретение, имеющее миллионнолетнюю историю.

6. Переход предка человекообразных обезьян -- пятипалого плацентарного животного – к древесному существованию. Это стало началом длительной эволюции зрительного анализатора, обеспечившего адекватную ориентацию в сложных условиях существования. По-видимому, уже тогда, у праобезьян, зрение стало главным процессом ощущения, потеснив обоняние и слух.

7. Переход человекообразных обезьян к прямохождению. Это дало новый стимул развития органов зрения. Человеческая наука в результате такой эволюционной предыстории оказывает определенное предпочтение зрительным структурам.

8. Переход ко всеядности, освоение огня. Эти два эволюционные события, обогатив мозг питанием и уменьшив непродуктивное для мышления время переваривания пищи, способствовали расширению возможностей коры головного мозга первобытного человека к образованию нервных связей.

9. Возникновение и развитие совместного труда (охота и рыболовство, земледелие и одомашнивание животных). Все это шло в параллель с формированием речи. С ее появлением возникает социальное наследование жизненного опыта -- прообраз преемственности знания в науке.

10. Усложнение социальной среды обитания человека (подключение межплеменных отношений). Из-за них выросли ставки разума в борьбе за выживание. Развитое сознание человека современных эпох имеет эволюционно унаследованные черты: ограниченный объем поля сознания, предопределенный механизмом доминанты, и последовательный характер действия. Логичность и последовательность изложения, столь ценимые нами, представления об убедительности и доказательности доводов, большая редкость синтетических, обобщающих идей в науке (да и в жизни тоже) – все это проявления названных свойств человеческого интеллекта.

Итак, человек – продукт земной эволюции. Его наука – во многом «человеческая», отражающая эволюционно обусловленные особенности и свойства его интеллекта.

Возникает вопрос: а имеет ли наука космически объективное содержание, не зависящее от особенностей интеллекта ее творцов-психозоиков? И если «да», то как его отыскать? Решение этой проблемы важно не только из-за возможности космических контактов. Оно имеет большой смысл прежде всего для земной практики человечества, научная мысль которого всегда стремилась освободиться от субъективизма всякого рода – этнического, религиозного, классового. Человеческого – в том же ряду.

Другой подход к понятийному и методическому аппарату науки со стороны эволюционной состоит в том, чтобы, проанализировав подробно предэволюцию и эволюцию человека, понять не только его интеллектуальные особенности, но и физиологические (здесь многое уже известно) и психологические (включая изучение древнейших механизмов заблуждения, обусловленного приматом интереса над истиной). Это направление исследований, интересное для физиологов, психологов, психиатров, биологов-эволюционистов, было бы важно для очищения науки от заблуждений, освященных традицией, и всякого рода субъективизма, не только «космического».

II. Математика нуждается в очищении от гипостазированных объектов

Не подлежит сомнению, что идеальные объекты математики, во всяком случае т.наз. аппаратной ее части, должны по возможности полно учитывать главные закономерности реального мира – с тем, чтобы их «приложение» к объектам (и субъектам -- если иметь в виду познание человеком себя) этого мира было эффективным. В том числе и онтологический принцип «Бритвы Оккама»: essentialia non sunt multiplicanda praeter necessitatem (т.е.: понятия нельзя вводить произвольно, без достаточного на то основания). Вот несколько примеров нарушения принципа Оккама в математике, которому в современной системе образности больше подходило бы название принцип онтологического барьера (ПОБ).

В математике неявно принимается, что из существования любого множества А, в т.ч. и бесконечного, всегда следует существование множества всех подмножеств множества А, т.е. булеана 2A, а из существования множеств А и В -- существование произведения множеств А х В. Обозначим а и b количество элементов множеств А и В. Для того, чтобы сформировать 2A так же, как было сформировано А, нужно иметь дополнительно (2а - а) элементов множества А, а чтобы обеспечить существование фактор-множества А х В, нужно располагать дополнительно (аb - a - b) элементами множеств А и В. В обоих случаях существование их математиками «домысливается», т.е. ПОБ игнорируется.

Особого рассмотрения с точки зрения ПОБ заслуживает случай бесконечного множества А. Представим его в виде последовательности элементов. Эта последовательность бесконечна, т.е. множество А как бы постоянно и без конца пополняется. Т.е. А в следующий момент времени уже не то же, что А в момент предществующий. Значит, считая бесконечное множество А самотождественным, математики нарушают диалектический закон тождества, по которому А не есть не-А.

Замечание ad hoc. Бесконечное множество, актуальная бесконечность, потенциальная бесконечность – это естественная реакция конечного мозга человека на очень большое, необъятное, несчетное. Лет 150 назад на Земле были племена, где счет был таким: раз, два, три, много. Все, что больше трех, считалось «много». У современного человека, располагающего компьютерной техникой, в расчетах могут фигурировать десятки тысяч в показателях степени при основании 10 (при поисках наибольшего простого числа), но дальше все равно «много», называемое бесконечностью.

С толкованием «реакция на очень большое» согласуется то, что совсем не обязательно представлять себе бесконечное множество, если речь идет о свойстве «быть несчетным». Вот несколько очевидных примеров несчетных (поэлементно однозначно не пересчитываемых) объектов: множество всех круглых предметов, множество лиц женского (мужского пола), множество всех детей, множество всех деревьев в конкретном лесу, множество всех атомов во Вселенной. Это значит, что математика реального мира должна быть индефинитно-финитной, т.е. допускать существование неопределенно-больших чисел.

Радикальный вывод, следующий из этих рассуждений, таков: отношение равенства должно быть заменено более общим отношением толерантности («равенства с допуском»), а физические законы становятся уже не функциональными зависимостями, а обобщенными толерантными отображениями.

Использование ПОБ освободило бы математику не только от лишних сущностей (гипостазированных объектов), но не позволило бы даже появиться ни парадоксу Рассела о множестве всех множеств, являющихся собственными элементами, ни парадоксу Кантора о множестве всех подмножеств, ни парадоксу Бурали-Форти о наибольшем ординале.

III. Может быть разработана стратегия поиска упущений и заблуждений цивилизации

Уверенность в «предсуществовании» (даже и без кавычек) великих идей делает актуальной грандиозную задачу их поиска, первые этапы которой – разработка стратегии поиска и определение его предметных областей.

«Заботливая» передача заблуждений из поколения в поколение – от родителей – детям, от учителей – к учащимся, от главы научной школы – своим сотрудникам – может помочь в выявлении слабых мест социального наследования знаний и, по-видимому, даже дать одно из направлений поиска: идеи интерпретационного характера. Дело в том, что две научные школы могут отличаться друг от друга и даже взаимно игнорировать научные труды лишь потому, что дают разные интерпретации одной и той же совокупности экспериментальных данных.

Другое громадное поле для междисциплинарных исследований открывается в связи с желанием проанализировать, как в каких-то понятиях, принципах, методологических установках науки проявляется ее земная субъективность, наметить и разработать методы и способы «объективизации» названных научных объектов. Не менее важным могло быть и в каком-то смысле противоположное направление исследований – разобраться с «недостаточно земными» понятиями, как их еще больше «субъективизировать» – напр., для того, чтобы они стали бы более адекватными в науках о человеке – антропологии, медицине, психологии.

Опубликовано в 2006 г. в минском журнале «ЧЕЛОВЕЧЕСТВО» (№ 4(12) и в №№ 10 и 11 российской газеты «ГРАВИТОН» (г. Калининград, РФ).

Copyright (c) ИнтелТех—В.Н.Третьяков. Настоящая информация является интеллектуальной собственностью автора сайта, которому было бы интересно знать о любом использовании его материалов. Vlad-Tretyakov@yandex.ru