Стихотворения профессора,
доктора физико-математических наук
Михаила Адольфовича МИЛЛЕРА

из его книги
«ВСЯКАЯ И НЕ ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА,
ПОСВЯЩЕННАЯ СОБСТВЕННОМУ 80-ЛЕТИЮ»
(издана в Нижнем Новгороде в 2005 г.).

----------------------------------------------------------------------------------
Из цикла "ИЗВИНЯЛКИ":
Сочетанная травма
----------------------------------------------------------------------------------
Из цикла "РАСХОЖЕНКИ И РАЗДУМАЛКИ":
Нечто научное
И еще одно нечто
Грусть
Грехи
----------------------------------------------------------------------------------
Из цикла "ПОСВЯЩЕНКИ":
"… Красе-Жене Светлане…"

Из цикла "СОПРИРОДУШКИ":
Умиральная песня
Сумбур

Из цикла "ПРОСТО-ТАКОВКИ":
Рас-тик-тактный романс
Ключ
----------------------------------------------------------------------------------
Из цикла "БОЛЕЗНЕТВОРИКИ":
"Товарищи! Не разрешайте больным покидать отведенные им покои…"
"Доля моя, долика! Почечная колика!"
"Я сегодня весь измаят несварением себя…"
"Организм почти заснул…"
Шансик
Самооправдание
----------------------------------------------------------------------------------
Из цикла "ПРОЩАЛКИ"
Отправка
Эпитафия
Мольба
Завещание
----------------------------------------------------------------------------------

ИЗВИНЯЛКИ

Сочетанная травма
(псевдонаучный пересказ стихотворения Пита Хена
«Unifying Opposition»)

Все знают Гамлетов вопрос,
Кто с ним родился, с ним и рос…
Быть иль не быть, не быть иль быть,
Жить иль не жить, не жить иль жить?!

Ответ до непростого прост –
Разумен Гамлетов вопрос!!
Жить надо квантово-системно:
Быть и не быть одновременно!!!

РАСХОЖЕНКИ И РАЗДУМАЛКИ

Нечто научное

Строй науки шельму метит,
Ибо вровень тем и этим
Невозможно угождать.
Надо, видимо, держать
Что есть мочи прямь движенья,
Усредняя канитель,
Потому что направленье
Постижимее, чем цель.

И еще одно нечто

Моя забавная позиция,
что в мире нашем (о! го! го!)
первичней всех суперпозиция –
суперпозиция в с е г о !

Смазливо хохотная мысль!
Увы! Но ей не взвиться ввысь!!
Вот если кто ее сопрет,
Тогда придет ее черед!!

У этой байки, как ни жаль,
Есть крайне мерзкая мораль:
Для размноженья истины смазливой
Охрана не должна быть стережливой!!!

Грусть

Кругом не хуже, чем всегда,
Но в тишине, как хруст,
Вдруг предвещается беда,
Навеивая грусть…

Из многочисленных – не счесть –
Людских душевных чувств,
Пожалуй, самой что ни есть
Загадкой – это грусть…

Когда улыбка до ушей
Иль радость через край,
То как-то ясно все уже:
Причин хоть отбавляй.

Когда куда не повезлось,
Не подалась рука,
В тебе играет чувство – злость
Иль злоба на врага.

А это – так, от ничего –
От “Бог с ним, ладно, пусть”…
Ни от друзей, ни от врагов –
Как паутинка, грусть!

Она и не про что-нибудь,
И не печаль, а чуть,
Она не горе, нет, отнюдь,
Она всего лишь грусть.

Ее ни вскрыть, ни разгадать,
В ней слишком тих секрет –
Нет утешительного “да”,
В ней дремлет только “нет”.

Грехи

Отпускаются грехи –
Те, которые легки!
Легко пишутся стихи –
Те, которые плохи!

А грехи, те, которые тяжкие,
А стихи – те, что нужно вынашивать,
Порождаются только отважными,
Сохраняясь пожизненно страшными!
И претензии их на бессмертие –
Лишь политые потом усердия!

Если ждет потом успех
Иль признанье славы их,
То лишь очень смертный грех!
То лишь сверх бессмертный стих!

ПОСВЯЩЕНКИ

***
Красе-Жене Светлане,
Рожденной в январе,
Дано было заданье
Жить доброй и в добре!
День ангела особый –
По сведеньям, с утра
Она проснулась доброй,
Но не нажив добра!
Ни джиповой машины,
Ни загородных вилл
Ей муж (позор мужчине!)
За жизнь не подарил!
Подруги мрут от смеха,
От смеха и до слез.
Одна теплит утеха:
Муж предан ей как пес!
В годах – не спозаранок,
Уже не вправить чок,
Кругом сплошной подранок,
Потешный старичок!
Но нет ему светлее
Ее лучистых век:
Кряхтит и тихо млеет,
Свой доживая век!

СОПРИРОДУШКИ

Умиральная песня

Ежевечерней естественной смертью умирала устало река,
Умирала устало река…
В нее падали листья-конверты и замученные облака,
Замученные облака…
Сколько есть оставалось при жизни дошелохаться, довздыхать
Дошелохаться, довздыхать…
И неслышимыим шопотом берег, умоляя за что-то прощать,
За что-то прощать…
Поберечь те минуты перед тем как, соборуясь, помолчать,
Соборуясь, помолчать…
Ох, как страшно и ох как оплошно – ежвечерне себя покидать,
Ежвечерне себя покидать…
Даже с очень отпущенным прошлым безвозвратностно осты-вать,
Безвозвратностно остывать…
…Мы стояли в ожиданьи-прощаньи, в расставании двух на двоих,
В расставании двух на двоих…
И страдали речным умираньем, оставаясь пока что в живых,
Пока что в живых…

Сумбур

…Неосторожно настороженные и настороженно осторож-ные ничтожки притаились в отгороженной пустоте, запол-ненной невероятиями, какие-то… в каких-то…

И нежданно под ними взрывным вдругом вздыбилась за-минированная Земля, почему-то совсем не круглая, а изо-вражная… и выпучилась в гору, обрезанную близким-близким Небом! И тогда перепутались времена с простран-ствами, искривились направления, и к власти вместо зако-нов пришли оголтелости…
Ручьи выпали из рек и полезли вверх… воодозаборы поме-нялись с канализациями… пароходы вычалились на бере-га и по-сухопутному неуклюже поперли на чужой рожон, щеголяя среди земельной серости своей свадебной белиз-ной… Зашныряли суетливые неотложки, пятясь стоп-сигналами вперед и мурлычно оря раздирающими сирена-ми разухабистые енки… и поползли кишмя по откосным склонам свирепо-скульные пластуны, держа в зубах проти-восолнечные и противолунные очки, как дрессированные собаки тащат хозяйские намордники… Тысячи оставшихся от той жизни харь слились в злорадный оскал, хохоча про-пойными глотками… Ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха!..
И вдруг! Обратно обращенным взрывом – противопредви-денно – кошмарный сумбур возвернулся обратно в про-шлую обыкновенность… Все чумное исчезло, как его не было… Снова тихо, тихо… Только в этой страшной тиши-не тикают возрожденные звуки, как метрономы ушедшей тревоги: Тук! Тук! Ту-у-к!.. Звуки до странности малого размера: тридцать пятого или даже тридцать четвертого… и они совсем не жмут изнутри… Тук! Тук! Ту-у-к!.. Они проходят сквозь пустоты, оставленные бывшими бездар-скими рожами, легкие, как неосуществимая мечта, обрекая себя на одинокое право быть не самими себями…
И под эти грустные туки все вокруг рапячивается по своим бывшим свойствам: пароходы схлынывают, как со стапе-лей, обратно в реку и, подгоняемые Прощаниями Славян-ки, отправляются в нисколько не запоздалые рейсы… во-допроводы вытворяют короткие рокировки с канализа-циями… пришедшие в себя дома сбрасывают никчемуш-ные им теперь церковные набалдашники и разбираются по своим признакам… И люди, людишки и людищи расхо-дятся с миром во всем мире по своим мебелям и ложатся на двуспальники, дабы вымещать там свои суразные физио-логии и ждать благостей от Природы, в которой воцари-лись незыблемости и законности… Ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха! ха!..
Граждане! Страхуйте свое имущество и свои жизни на слу-чай стихийных бед, а при недомоганиях обращайтесь к врачу, не прибегая к рискованному самолечению!..

ПРОСТО-ТАКОВКИ

Рас-тик-тактный романс

Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так.
На стене кровопийцем-клопом
Распластался подлец-циферблат.
Гонит время из прежде в потом
И спешит, рас-тик-так-твою так!
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

И зачем он растикался так,
И к чему он растакался в тик:
Часом в час простучал впопыхах,
А тот час был один на двоих!
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Сгинул срок – и не вой, не проси:
Для других застучали часы,
Для других уже псих-балансир
Рвется-мечется там на оси!
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

На стене кровопийцем-клопом
Распластался подлец-циферблат.
Гонит время из прежде в потом
И спешит, рас-тик-так-твою так!
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Ключ

Чуть-чуть сам по себе и в истертых зазубринах,
Он в карманном углу, затаившись, скучает,
А какая в него неожиданность врублена,
Только скважина знает, только скважина знает!
Он умеет открыть пустоту, незаполненность
И наивно гордится собою, не зная,
Что замок тот стандартный, расхлябанный,
сломанный,
Все ключи отпирают, все ключи отпирают!

БОЛЕЗНЕТВОРИКИ

***
Товарищи!
Не разрешайте больным покидать отведенные им покои без разрешения врача!
Не забывайте запирать за собой двери!

Когда другам твоим закадыческим
чтой-то взгляды на них не пондравились,
Отвезли тебя во психическу – не больницу,
конечно, а здравницу!
Белхалаты взасучку обрадовались появлению тихого хлюпи-ка,
Размягчили его психподатливость аминальным уколом в n кубиков!
Расколола его эта самая психоневрологическая здравница:
Расторможенный, дал показания – не для следствия, для анамнеза!
Продал предков поштучно и сразу всех
причитаньями и парашами,
Душу вскользь по бумагам размазали, втиснув тело в замоч-ную скважину!!

Будьте бдительны денно и нощно вы,
Запирайте все двери отмычками:
Между скважинами межзамочными
Пусть шлюзуются психи больничные!

Каждый псих – это вроде бы разное,
А всем скопом они одинаковые:
И замочными прочными скважинами
Страхо-страхами напрочь зажатые!

Так весь мир между нашими-вашими
Разграничен проклятыми скважинами,
Только наши внутри между скважинами,
Ну а ваши снаружи рассаженные!

Всяк убей в себе мраки простральные,
Не скреби закорючками в темени, --
Лучше бойся, как эти нормальные,
Не пространства, а ихнего времени!

И поверь головою подвздернутой,
Что мозги, непомерно разлаженные,
И наружа, вовнутрь перевернутая,
Отдыхает меж этими скважинами!

Каждый псих – это вроде бы разное,
А всем скопом они одинаковые:
И замочными прочными скважинами
Страхо-страхами напрочь зажатые!

***

Доля моя, долика!
Почечная колика!
В самый что ни есть не в срок
Вдруг клешней вцепилась в бок!
И, как стая сексных стерв,
Истребила мой резерв!
Я бы умер через чок,
Но приписанный внучок
Мне покою не давал,
Теребил меня и звал,
Будто жить меня просил,
Через недостаток сил!
И теперь ни дать ни взять –
Я обязан доживать!
Да и более того –
Притворяться бодрячком,
Притуплять нудье и злость, --
В упованьи на авось!

***

Я сегодня весь измаят
несварением себя,
даже добрость моя злая
рушит, все внутри губя.
День погодой вроде светел,
а в мозгах моих мра-мрак.
Кто же так меня разметил
и лишил наружных благ?
Как же выбраться из кучи,
придавившей мою суть?
Чтоб не кляньчить, не канючить –
распрямиться и вздохнуть.
Нет рецептов избавленья –
мир внутри, увы, жесток.
Говорят, для излеченья
надо выболеть свой срок.
И все! И все! И все! И все! И все!

***
Организм почти заснул,
Опрокинулся в урон,
Даже ежедневный стул
Задержался на сезон.
Сон, замедлив метабол,
В угол жизни затащил.
Видно, повелитель зол
За пустую трату сил.
Я готов вину признать
И раскаяться во всем.
Но во мне бунтует стать,
Запрещенная врачом.

Шансик

Я насквозь издерган –
Сплошь старье и ретро…
Но прислал мне орган
Нейродруг из Центра!
То ль ушная мочка –
Нервов переплетье,
То ль сухая почка
Прошлого столетья!
Рад таким подаркам
Тайного значенья –
Дурням-перестаркам
Шансик на спасенье!

Самооправдание

Набит лекарствами сполна –
Аж вспухли вены!
Мне жизнь наверняка вредна,
Но нет замены.

ПРОЩАЛКИ

Отправка

Платком завешен телека обман,
И скипидар подсунут под лопатки,
Цветы живые вынесли в чулан,
Чтоб не дразнить потухшей жизни затхлость.
Молчат в себя натужные слова,
Глядят в себя растерянные люди:
Им даже Бога не нанять призвать
И не дано надеяться на будет!
Из всех веками выстроенных в ряд
Прощальных церемоний для отдышки
Им разрешен отправочный обряд
Да боль гвоздя, вколоченного в крышку!

Эпитафия

При жизни был я знатный псих,
Но в праздник свой прощальный
Вдруг стал похожим на других
И умер как нормальный.

Мольба

Прошу прощения за старость,
что мне в преклонности досталась,
За страх перед наружной дверью,
за недоверье,
за неверье,
За неуменье быть счастливым
в необходимых пустяках,
За все приливы и отливы,
за убежать, за… утекать…
Прошу прощенья за служенье
властям, морочащим народ,
И за пассивное смиренье
с судьбой, которая вразброд!
А вот за то, что не бессмертен,
ничем особым не отмечен,
за массу тела и объем, --
я без прошения прощен!!!

ЗАВЕЩАНИЕ

Я хочу себе смерти спокойной, негромкой,
С замираньем нерезких ударов движка,
С головою, наполненной музыкой тонкой,
С незаконченным словом в строке дневника.

Не хочу поминаний, стенаний, рыданий,
Состязаний нелепых, натужных речей,
Не хочу ни в какие цвета одеяний,
Дозволяя лишь тощее пламя свечей.

Ненавижу венки и придворные ленты,
Даже лик мой из гроба на общий обзор,
Вроде старой пластинки истертой, испетой,
Утолит лишь живых нездоровый надзор.

Когда тело для жизни не будет пригодно,
И останется в нем еле чувственный дух,
Ах! Его бы упрятать в погосте в Безводном
Среди русских дедов и страдалиц старух.

На высокой крути перемученной Волги,
Чтобы всем навещателям было дано
Знать и чуять, какого прекрасного толка
Во вселенскую даль распахнулось окно.

 

(C) Copyright «ИнтелТех»—В.Н.Третьяков. Настоящая информация является интеллектуальной собственностью автора сайта, которому было бы интересно знать о любом использовании его материалов. Vlad-Tretyakov@yandex.ru