УМ И СЕРДЦЕ ПРИНЯТО ПРОТИВОПОСТАВЛЯТЬ

В.Н.Третьяков

Разобраться с умом, который, по А.С.Пушкину, для "холодных наблюдений", и с сердцем, которое "для горестных замет", хотелось давно, но были трудности: никак не удавалось ухватить главного. Возможно, меня ставило в тупик высказывание Франсуа де ЛаРошфуко: "Ум всегда в дураках у сердца". Что это значит? И как мог француз -- автор многих афоризмов "на слуху" -- решиться пренебречь общепринятой рекомендацией "jamais ne parles pas jamais" (никогда не говори "никогда")?

Понятно, что сердце -- это всего лишь метафора, материализованный синоним нематериальной души. Но как можно приписывать мышечному мешку, перекачивающему кровь по кровеносным сосудам, какие-то еще мыслительные функции, и даже не "какие-то", а превосходящие сам ум... по уму?

Жан де Лабрюер дает, правда, намек на то, что имел в виду его соотечественник: "Не столько ум, сколько сердце, помогает человеку сближаться с людьми и быть им приятным". Хорошо, становится понятным, что людям сердечным проще завоевать расположение других, но ведь Ларошфуко сказал "всегда". Как будто он допускал возможность, что могут быть люди без сердца. Хотя да, таких ведь так и называют "бессердечными", все правильно.

Любопытна тенденция отдавать предпочтение сердцу в сравнении или сопоставлении его с умом. В самом деле:
"Ум -- око души, но не сила ее; сила души -- сердце". (Люк де Вовенарг).
"Убедиться умом еще не значит убедиться сердцем". (Л. де В.).
"Разуму не постичь надобностей сердца". (Л. де В.).
"У серца свои резоны, которых разум не знает". Блез Паскаль.
"Уму не под силу долго разыгрывать роль сердца". Франсуа де ЛаРошфуко.
Ф.М.Достоевский оказался особенно в этом предпочтении радикален: "Главное в человеке -- это не ум, а то, что им управляет: характер, сердце, добрые чувства, передовые идеи".
А по мнению Теодора Рузвельта, когда сердце жестокое, даже и тогда есть еще нечто похуже, а именно: "мягкость мозгов".

Обратим внимание, что приведенные высказывания по существу негативного свойства, поскольку в них констатируется, что сердце не есть ум. Блестящим исключением из этой закономерности может считаться мысль Вовенарга: "Самые высокие мысли подсказывает нам сердце". Но и тут явно сквозит: сердце "лучше" ума.

Продвинуться к позитивному содержанию того и другого и вообще в понимании обозначенной темы помогает мысль Л.Н.Толстого, который ввел понятия "ум ума" и "ум сердца". Вот как определено различие между ними:

"В том, у кого ум ума, нет жалости к ближнему. Этот ум холоден и горд. Ум сердца мягче, участливей и в конечном счете нужнее жизни, нежели его высокомерный собрат". (Цитир. по книге И.Золотусского "От Грибоедова до Солженицына. Россия и интеллигенция", М.: Молодая гвардия, 2006). Кстати, там же обоснован вывод, что Чацкий в "Горе от ума" А.Грибоедова вовсе не выражение мыслей и чувств автора, как считал В.Белинский. Сочувственно цитируется высказывание Петра Вяземского: "Ум, каков Чацкий, не есть завидный ни для себя, ни для других". Золотусский считает, что не случайно первоначальное название комедии было "Горе Уму". Грибоедов явно осуждает Чацкого устами своей героини -- старухи Хлестовой, осмеянной Чацким. Ведь она упрекнула его "Над старостью смеяться грех", но и простила: "А Чацкого мне жаль. По-христиански так, он жалости достоин".

Итак, сердцем (т.е. душой, совестью) может считаться та часть ума, которая "заведует" оценкой поступков, событий, действий, высказываний и мыслей с точки зрения морали и нравственности, в соотнесенности с добром и злом. В таком случае также понятно, что ум может стать руководящим в формировании морали. Именно так считал Фридрих Шиллер:
"Просвещенный разум облагораживает нравственные чувства; голова должна воспитывать сердце".

Косвенно (по принципу контрапозиции суждений) с немецким писателем согласен и русский историк В.О.Ключевский: "Мысль без морали -- недомыслие; мораль без мысли -- фанатизм". Но с обоими, получается, был категорически не согласен Анатоль Франс: "Сердце может прибавить ума, но ум не может прибавить сердца".
Что вызывает удивление: ведь не мог же эрудит и интеллектуал А.Франс, споря с немцем Шиллером, не знать мнения на этот счет своего соотечественника Блеза Паскаля, по существу призвавшего людей самим формировать свои нравственные принципы в результате работы ума и совершенствования этой работы, считая умение хорошо мыслить основным принципом морали. Хотя при этом сам же Паскаль (см. выше), противореча себе, говорил, что сердце имеет "свои резоны", неподсильные уму.

Разобраться, что к чему и кто прав, помогает Эрих Фромм, создаший теорию формирования этических ценностей, основанную на традициях гуманистической мысли (изложена в его книге "Человек для себя"). Отвергая этический релятивизм, Фромм исходил из возможности найти объективно правильные нормы этики. Его тщательному анализу подверглись две возможные этические системы: авторитарная этика (АЭ) и гуманистическая этика (ГЭ).

АЭ означает признание авторитета. Авторитет может быть рациональным, когда его основу составляет компетентность, вызывающая уважение, и иррациональным, основанным на страхе неподчинения власти. АЭ отрицает способность человека знать, что хорошо, а что плохо, поскольку норму устанавливает авторитет. АЭ находит свое проявление: у ребенка -- в процессе формирования им ценностных оценок, у взрослых -- в виде нерефлексивных ценностных суждений.

ГЭ основывается на принципе: только сам человек, может определить критерии добра и зла. При этом "добро" -- это то, что хорошо для человека, а "зло" -- то, что вредит ему. Иначе говоря, ГЭ -- это прикладная наука "искусства жить", базирующаяся на науке о человеке.

Вот как Э.Фромм выстраивает свою систему ГЭ.
- Исходные положения теории: 1) правильные этические нормы может выработать только разум человека; 2) для того, чтобы знать, что хорошо для человека, надо знать его природу.
- Актуализация потенциальных сил -- это врожденное свойство всех организмов. Поэтому раскрытие потенциалов человека согласно законам его природы следует рассматривать как цель человеческой жизни.
- Благо для человека -- это утверждение жизни, раскрытие и развитие им своих потенциалов, а добродетель -- ответственность за свое существование. Поскольку зло отбирает у человека силу, то
порок -- это безответственое отношение к самому себе.
- Человек -- единственное животное, для которого собственное существование является проблемой, требующей обязательного разрешения и которой невозможно избежать.
- В стремлении дать ответ на поиски смысла своему существованию человек приходит к той или иной системе ориентации и поклонения (одна из самых массовых -- система поклонения успеху и престижу).
- Зрелая, плодотворная личность с достаточным уровнем разума отдаст предпочтение той системе, которая позволит ей быть разумной и полноценной.
- Авторитарная совесть -- это голос интериоризованного внешнего авторитета. При этом (парадокс!) авторитарная виновная совесть является результатом проявления силы, независимости, гордости и плодотворности, а авторитарная чистая совесть -- следствием проявления покорности и зависимости. Т.е. человек может оказаться не только покорным рабом, но и жестоким надсмотрщиком, относящимся к себе как к своему рабу.
- Гуманистическая совесть -- это наша реакция на самих себя, этого голос нашего истиного Я, который требует от нас плодотворной жизни. Ее можно назвать голосом любовной заботы о самом себе. .
- Радость -- это достижение. Она предполагает внутренее усилие, усилие плодотворной активности. Счастье -- это не божий дар, а достижение человека, ставшее возможным в результате его плодотворности.

Понимая основы гуманитарной этики, мы сможем теперь высказывать уверенные суждения о мыслях великих писателей.
- Так, "ум ума" Л.Н.Толстого -- это часть разума, ведающая логикой и анализом, а "ум сердца" -- это то, что находится под юрисдикцией гуманитарной этики.
- А.Франс прав в том, что "сердце может прибавить ума", поскольку сердечный человек лучше понимает других людей; но он не прав, сказав, что "ум не может прибавить сердца".
- Можно считать, что Ф.М.Достоевский прав, допуская, что умом управляют "характер, сердце, добрые чувства", но прав только тогда, когда говорит о зрелой, плодотворной, сформированной личности, которую сформировал все-таки ум. То же относится и к той части мысли Вовенарга, где говорится о том, что "сила души -- сердце".
- Что же касается мыслей Б.Паскаля "Все наше достоинство заключено в мысли..." и Ф.Шиллера "Просвещенный разум облагораживает нравственные чувства...", то они могли бы быть эпиграфами книги Э.Фромма, настолько они близки по духу к его умозаключениям.

С хорошей теорией всякому автору приятно установить соответствие. Попытаюсь это сделать и я.

Дефицит панорамного мышления (ДПМ), как общечеловеческий недостаток, обусловленный земной эволюцией, имеет разнообразные проявления, в частности, и в том, что многие люди (увы, большинство) не справляются (что поделаешь: ДПМ!) с выработкой стратегии жизни, согласующейся с человеческой природой и включающей развитие панорамного мышления, т.е., по Фромму, не становятся зрелыми, плодотворными личностями, поскольку проще руководствоваться в жизни не гуманитарной, а авторитарной этикой.

Сказанное касается проявлений ДПМ, растянутых на десятки лет. Но можно говорить и о "разовом" проявлении ДПМ, когда человек, имеющий в своем распоряжении выработанные этические принципы, в ситуации критического выбора оказывается "не на уровне". Порядочный, как все считали, человек может даже преступление совершить. И тогда люди с удивлением говорят: "Как затмение на ум нашло". Здесь толкование по Л.Н.Толстому особенно понятно: затмение "нашло" именно на "ум сердца", на оценочную и самооценочную часть ума, которая в ситуациях жизненно-опасных, экстремальных пассивизируется -- из-за "сверх-ДПМ", т.е. патологического сужения поля сознания.

На новом уровне понимания можно теперь вернуться к высказыванию ЛаРошфуко: "Ум всегда в дураках у сердца" -- и попытаться его вначале понять, а потом расширительно переосмыслить.

Речь в нем идет, конечно, об "уме ума" и "уме сердца" и что первый всегда глупее второго. Но имеется ли здесь в виду сопоставление двух "умов" одного и того же человека? Конечно, нет -- хотя бы потому, что бывают "бессердечные интеллектуалы", у которых "ум сердца" пренебрежимо мал по сравнению с "умом ума". Значит, надо сравнивать людей, у одного из которых преобладает "ум ума", а у другого -- "ум сердца". И здесь правота ЛаРошфуко получает такое подтверждение, о котором он и помыслить не мог, ибо не та была в его времена общественная формация. Так вот, немало сейчас появилось историй об умных, ловких, образованных, деловых предпринимателях, до поры до времени очень успешно делавших деньги, но не доходивших в своих замыслах и предприятиях до учета интереса товарищей по цеху, не столь умных и не столь успешных, но зато -- всего лишь -- чуть более понимающих честную игру и человеческие взаимоотношения. И кончались эти истории похоже -- вторые "братки" оставляли первых ни с чем, а то и вовсе не оставляли их в живых, поясняя всякий раз свои действия так: "Дурак! Надо было делиться!".

И уж совсем сногсшибательную интерпретацию мысли ЛаРошфуко о глупости тех, кого совесть, т.е. "ум сердца", ничем не сдерживала -- из-за ее полного или частичного отсутствия, -- дает вся человеческая история, с ее политическими убийствами, предательствами и захватническими войнами. Возможно, именно поэтому история человечества близка к своему логическому завершению.

Предлагаю свою версию того, что может произойти, придерживаясь терминологии, принятой в статье.

Можно считать, что институционально-стратегическая несостоятельность интеллигенции в цивилизационном процессе, т.е. ее неготовность взять на себя ответственность за выработку и реализацию стратегии существования и развития человечества, минимизирующей угрозы уничтожения и самоуничтожения, является проявлением дефицита панорамного мышления на цивилизационном уровне. При этом имеется в виду дефицита того мышления, который связан с "сердечной" частью ума, т.е. с совестью.

Логика этого умозаключения такова. Справиться с нарастающей массой неразрешеных проблем (терроризм, войны, ухудшение экологической ситуации, истощение невосполняемых энерго- и материальных ресурсов, угрозы природных и техногеных катастроф, ухудшение человеческого генофонда) и с управлением всем человечеством (с выработкой управленческих решений) сможет лишь управляющая система, сравнимая по степени сложности со всей цивилизацией. Такой системой может быть лишь коллективный ум планеты, т.е. всемирный интеллектуальный ресурс, объединивший людей умственного труда. Однако задача его создания, увы, еще не стала предметом общего обсуждения, и даже ее постановке по существу не определена. Это значит, что императивы выживания человечества -- Перестроить образование на развитие панорамного мышления и Инициировать неотложное создание глобального интеллекта -- это лишь проекция на будущее, как императивы эти призывы обществом пока не воспринимаются. Будь среди интеллигенции больше интеллигентов (т.е. "интеллектов, снабженных совестью", по выражению Фазиля Искандера), спасательные работы по устранению угроз краха человеческой цивилизации могли бы уже давно начаться (ведь Интернет был развитой всемирной системой связи уже в 1980-е--1990-е годы!). Но это не так, и потому "ПОКА не воспринимаются" надо читать с вопросительной интонацией. Это значит, что наиболее вероятный исход событий -- череда глобальных катаклизмов, которые унесут миллионы человеческих жизней, и только после этого названные императивы станут актуальнейшими проблемами для спасения и выживания. Именно так случилось с гуманоидами в период плейстоцена, когда катастрофическая для них череда континентальных оледенений предъявила императивный запрос на формирование развитого головного мозга, способного обеспечить выживание в гораздо более трудных, чем раньше, условиях. К тому же пессимистическому выводу приводит и сравнение с глубоководными рыбами, вытаскиваемыми на поверхность океана.

Так что, увы, ЛаРошфуко в перспективе, по-видимому, окажется прав: маловероятно, что колективный человеческий ум ума сможет не оказаться в дураках у слабо представленного в человеческом роде ума сердца.

Дополнение 22 января 2010 г .

Еще раз вернуться к грибоедовской теме дает повод великолепная публикация Дмитрия Быкова в «Известиях» 14.1.2010 под названием «Горе ума». Поверх статьи вынесена мысль автора, которую в редакции посчитали главной: «Грибоедова интересует ум философский, чаадаевский, чацкий, адский, самоцельный, занятый вечными вопросами. Такому мудрецу не понять, что у него под носом делается».

По моему мнению, самое важное сказано Быковым перед этой фразой:
«Горькая и странная эта пьеса – именно о том, как ум взыскует диалога. Он (Чацкий) не живет в вакууме, он по-щенячьи горячо набрасывается на собеседника, надеясь разагитировать, перевербовать его, хоть что-то доказать, попросту выболтаться. Не забудем, человек приехал из-за границы, долго жил среди чужих, притом намолчался в дороге, -- что ему делать, как не обрушивать словесный водопад на первого встречного. Пушкина и Белинского смущает, что Чацкий не разобрался в Софье, которая, по пушкинскому определению, «не то …, не то московская кузина». Скажите на милость, естественно ли для умного человека разбираться в предмете страсти? Это признак совсем иной души – расчетливой, опытной, пусть даже и тонкой, но…» --

а дальше идет вышеприведенная фраза про то, какой ум интересует Грибоедова.

Что ж, поведение Чацкого получило дополнительное оправдание: он не "мечет бисера перед свиньями", а ищет взаимопонимания, взаимности в любви и просто общения. С этим можно вполне согласиться, а потому не надо было В.Белинскому, спасая реноме А.С.Грибоедова, утверждать, что образ Чацкого задуман им вовсе не для выражение его мыслей и чувств. Потому что сам поэт, подобно его герою, оказался в чужой стране, а его молодая горячность и темперамент (ведь автор лишь лет на 10 старше своего героя) слишком были в противоречии с установлениями дипломатической службы. Так что автору, вынужденно ставшему дипломатом, было очень несложно, берясь за поэму, вообразить себя Чацким, вырвавшимся из чужой страны и попавшим к «своим», да еще и встретившимся с подругой детства, и испытывавшим от всего этого избыток разнообразных чувств, в т.ч. и негативных, заставивших его в конце концов воскликнуть: «Карету мне, карету!» и покинуть тех, с кем взаимопонимания и контакта не получилось – что и дало автору основания дать такое парадоксальное название своей поэме.

Так что Д.Быков лучше, чем В.Белинский, уловил замысел автора поэмы «Горе от ума».

А теперь обратимся к названию этой публикации: «Ум и сердце принято противопоставлять». Человек в течение жизни преодолевает эволюционно обусловленную отягощенность своей ментальности, приобретая жизненный опыт, в т.ч. и опыт мышления. Двадцатилетнего возраста юноша, каким был Чацкий, еще далек от тонкостей психологических взаимоотношений, адекватной оценки тех, с кем он общается. Ум ума у него был занят другими темами, больше для него значившими, и ум сердца еще не успел развиться. И это, пусть простится мне такая вольность, относится и к гениальному А.С.Грибоедову, не дожившему до пожилого возраста. Ведь доживи он, не должен бы он вроде давать такое пессимистическое название, произведенное все-таки по довольно частному поводу. Ведь столь популярное, со школьных лет известное всем произведение, иногда только по заглавию известное, не могло не сыграть свою роль в установлении того невысокого социального статуса интеллекта , характерного для России и русскоязычного ее окружения. На подкорковом уровне, как известно, многое невольно воспринимается как установка для действий и образа мыслей. Тем более, что афористически выверенные фразы «Горя от ума» невольно настраивают так же, т.е. как афоризм, в парадоксальной форме отражающий реальную жизнь.